Сияние

Еще чуть-чуть и покатые плечи Хорхе заденут траву. На них лежал чемодан размером с дом. Хорхе с трудом переставлял ноги. Руки болтались сами по себе, не желая иметь с телом ничего общего. Губы давно отошли от дел, уснув уголками вниз.

Пустые глаза шептали миру: «Оставьте в покое». Душа еще сидела в теле, но сжалась клубочком и все время хотела спать.

Чемодан нагружен плотно – воспоминания, проблемы, факты. В нем лежали тяжелые стальные цепи вранья, гири провалов, осколки разбитого сердца.

Иногда Хорхе доставал из чемодана очки мечтаний или фотокарточки грез и погружался в теплые мысли, ноша становилась легче, и он продолжал путь.

Солнце давно взошло, город остался далеко за спиной. Птицы сновали над Хорхе, стараясь разбудить его душу мелодией, но он не мог поднять головы. Глаза видели лишь истертые дорогой ботинки.

Внезапно нога погрузилась в круг золотого сияния. Хорхе вертел туловищем, пытаясь разглядеть источник. Справа, в двух шагах, пылал счастьем и радостью жизни молодой золотой бутон. Хорхе готов поклясться, что слышал его тонкий голосок, который уверял: « Теперь все наладиться. Тоска уйдет».

Он сел напротив, желая лучше разглядеть находку. Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы цветок сиял для него всегда и везде. Захотел, чтобы сияние принадлежало лишь ему. Хорхе сопротивлялся, гнулся под сомнением, но руки сами потянулись к стеблю и сломали его.

За пять секунд сияние стихло, золото стало пеплом и разлетелось по полю.

В миг все потеряло значение. Чемодан стал непосилен, тошнотворен. Хорхе глядел на руки, не понимая, от чего так пусто и тоскливо.

Стемнело. Спина коснулась остывшей травы. Легкие наполнились свежим ночным воздухом. Сверху вниз, за Хорхе наблюдали звезды. Множество серебряных точек на темно-синем полотне. Хотелось протянуть руку и нарвать их в букет, но, строго поглядывая по сторонам, их покой оберегала мама луна.

Даже во сне Хорхе видел сияние. Чистое сияние серебра и золота.

С восходом он почувствовал – что-то изменилось. Быстро вскочил, огляделся, расправил плечи. Вздохнул. Грудь парила под натугой легких. Что творится с его лицом? Губы бьются в истерике, танцуют, вскинув уголки!

Хорхе видел и солнце, и птиц, и город вдалеке. Новое знание заставило его лететь назад, в гараж, за грузовиком, закинуть в него лопату, ведро, инструменты.

Закричали шины у цветочного ларька, заскрипела подвеска у строительного магазина. Нагруженный сверх меры, автомобиль помчался вверх по склону и навсегда засел в путах луговой травы.

Хорхе клеймили чудаком. Посещение его хижины стало известной городской забавой. Каждый мог прийти и посмотреть, как тот строит дом посреди поля и от души посмеяться.

За год на холме возвысился аккуратный светлый дом и Хорхе взялся за лопату. Он усеял все поле лунками, размером с супницу, оставил лишь тропинку к дому – для гостей. В каждую лунку кинул по семени. Насмешки сменились любопытством. Цветы росли и крепли, Хорхе оберегал их как младенцев. Вскоре по полю разлилось золотое озеро.

Веранда дома превратилась в смотровую площадку. Хорхе часто сидел на ней в деревянном кресле. Горожане, по-прежнему, навещали его. Они садились рядом и наслаждались красотой жизнерадостного сияния. А по ночам оно играло со звездами, сливаясь в чистое сияние золота и серебра.